question:auteurs sur la représentations des autres

question:qu'est-ce qu'une représentation de l'autre selon un auteur

question:đề: Describe a special cake you received from others You should say: When it happened Where it happened Who you got the cake from And explain why it is a special cake viết thành 1 đoạn văn ngắn

question:пожалуйста помоги мне, можешь пожалуйста перефразировать, можешь так же заменять повторяющиеся слова на синонимы, при этом сохраняя инициалы и квадратные скобки так как в них написаны номера источников можно также сократить этот текст в два раза Производство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних характе- ризуется наличием комплекса дополни- тельных гарантий защиты прав и закон- ных интересов обвиняемых, подозревае- мых. Это объясняется, кроме прочего, необходимостью имплементации обще- признанных стандартов осуществления правосудия в национальную систему пра- ва, которая не оставила в стороне произ- водство по уголовным делам в отношении несовершеннолетних [1]. Представляется, что наиболее значи- мым с точки зрения реализации базового права лица, привлекаемого к уголовной ответственности, является право на ква- лифицированную юридическую помощь, которое в нашем случае трансформирует- ся в обязанность следователя, дознавателя обеспечить участие защитника во всех случаях производства предварительного расследования в отношении несовершен- нолетнего (п. 2 ч. 1 ст. 51 УПК РФ). В этой связи, в специальной литературе дискутируется возможность привлечения в качестве защитника не только адвоката, но и иного лица. Так, часть процессуали- стов категорически возражает против наличия даже потенциальной возможно- сти привлечения непрофессионального защитника для оказания юридической помощи несовершеннолетнему как наря- ду с адвокатом, так и вместо него в про- изводстве у мирового судьи [2, c. 59]. Ещё более категоричным является утвержде- ние о необходимости учёта специализа- ции адвоката при его допуске в уголов- ный процесс в качестве защитника несо- вершеннолетнего [3, c. 26]. Иной подход обосновывается тезисом о том, что каче- ство оказываемой помощи зависит не от профессиональной принадлежности лица, а от его знаний, умений и практических навыков [4, c. 75]. Полагаем, что при ре- шении поставленного вопроса необходи- мо отталкиваться от того факта, что зако- нодатель указывает на адвоката как един- ственно возможного защитника на этапе досудебного производства, что дополни- тельно подчёркивается как применитель- но к несовершеннолетним, так и к иным обвиняемым, подозреваемым в п. 10 По- становления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 [5], а также неоднократно констатировано Конститу- ционным Судом РФ, позиция которого заключается в том, что оказание неквали- фицированной юридической помощи противоречит задачам правосудия и обя- занности государства обеспечить право- вую поддержку лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, независимо от его возраста, социального и имуще- ственного положения, а также иных кри- териев [6]. Анализ правоприменительной практики позволяет утверждать, что в це- лом право на защиту предоставляется несовершеннолетнему обвиняемому (по- дозреваемому) в надлежащем объёме, и его реализация гарантируется следовате- лем, дознавателем. По изученным мате- риалам уголовных дел во всех случаях защитник допускался в уголовный про- цесс в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 49 УПК РФ с момента: вынесения по- становления о привлечении несовершен- нолетнего в качестве обвиняемого либо возбуждения в отношении него уголовно- го дела; его фактического задержания в качестве подозреваемого; начала осу- ществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы несовершеннолетнего, включая случаи про- ведения проверки сообщения о преступле- нии, то есть фактически до придания несо- вершеннолетнему процессуального статуса подозреваемого, обвиняемого. Наиболее значимой формой оказания несовершеннолетнему квалифицирован- ной юридической помощи является уча- стие адвоката-защитника в производстве следственных действий. Изучение 43 ма- териалов уголовных дел показало, что та- ковыми являются преимущественно до- просы несовершеннолетних подозревае- мых, обвиняемых, а также очные ставки, опознания и проверки показаний на ме- сте. В ходе производства указанных след- ственных действий защитники реагирова- ли на нарушения прав подозреваемых, отводили вопросы следователя, которые, по их мнению, могли ухудшить процессу- альную позицию подзащитного, а также оказывали на него эмоциональное и пси- хическое воздействие, что нашло отраже- ние в протоколах производства след- ственных действий. Следует также отметить, что законо- датель существенным образом расширил возможности стороны защиты по участию в доказывании, указав на обязательность удовлетворения соответствующих хода- тайств о приобщении к материалам уго- ловного дела предметов и документов, которые имеют доказательственное зна- чение, а также заключений специалистов, полученных в ходе исследований, иници- ированных стороной защиты (ч. 2.2 ст. 159 УПК РФ). Дополнительной гарантией защиты интересов несовершеннолетнего является участие в уголовном процессе его закон- ного представителя, в качестве которого в соответствии с п. 12 ст. 5 УПК РФ при- влекаются родители, усыновители, опе- куны или попечители несовершеннолет- него подозреваемого, обвиняемого, пред- ставители учреждений или организаций, на попечении которых он находится, ор- ганы опеки и попечительства. Участие названных лиц в производстве по уголов- ному делу в данном случае является им- перативным предписанием законодателя и не зависит от волеизъявления как долж- ностного лица, ведущего предварительное расследование, так и самого несовершен- нолетнего обвиняемого, подозреваемого. Тем не менее в соответствии с ч. 4 ст. 426 УПК РФ должностному лицу предостав- лено право отстранить законного пред- ставителя от участия в уголовном деле, если имеются основания полагать, что его действия наносят ущерб интересам несо- вершеннолетнего подозреваемого, обви- няемого. В этом случае к участию в уго- ловном деле допускается другой закон- ный представитель несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого, что актуа- лизирует вопрос о перечне таковых, по- скольку сопоставление положений ч. 1 ст. 437 УПК РФ (привлечение законных представителей к производству о приме- нении принудительных мер медицинского характера) и ст. 48 УПК РФ позволяет констатировать несовпадение соответ- ствующих перечней. В первом случае он шире, поскольку в качестве законных представителей допускаются близкие родственники, в число которых входят супруг, супруга, родители, дети, усыно- вители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки (п. 3 ст. 5 УПК РФ). Следовательно, исхо- дя из положений ст. 437 УПК РФ, в число законных представителей несовершенно- летнего обвиняемого, подозреваемого входят родные братья и сестры, дедушка и бабушка. Возникает вопрос: кого следу- ет привлекать в качестве законного пред- ставителя при реализации положений ч. 4 ст. 426 УПК РФ? Следуя буквальному толкованию закона, можно констатиро- вать, что в соответствии с п. 12 ст. 5 УПК РФ привлекать следует орган опеки и по- печительства, однако, по справедливому замечанию Г.Н. Смирновой, это идёт вразрез с интересами несовершеннолетнего, поскольку представители публичных орга- нов безразличны к его судьбе, в отличие от близких родственников [3, c. 28]. О справед- ливости данного тезиса свидетельствует и эмпирический анализ. Так, из 43 материа- лов уголовных дел в 8 случаях представи- тели органа опеки и попечительства были привлечены в качестве законных предста- вителей несовершеннолетнего и в 3 из них заявили ходатайства о рассмотрении уголовного дела в судебном заседании без их участия. В специальной литературе по данному вопросу нет единства мнений. Так, например, Р.И. Зайнуллин указывает на необходимость решения вопроса о представительстве при помощи семейно- го соглашения, а при невозможности та- кового выбор законного представителя должен быть предоставлен самому несо- вершеннолетнему обвиняемому, подозре- ваемому [7, c. 4]. Аналогичной точки зре- ния придерживается и А.А. Андрейкин, указывая применительно к несовершенно- летнему потерпевшему, что его заинтересо- ванность в исходе уголовного дела позволя- ет наиболее эффективно решить вопрос о законном представителе [8, c. 44]. Полагаем, что в данном случае справедливы и доводы тех процессуалистов, которые указывают на этические пороки подобного подхода, когда подросток легально вынужден де- лать выбор, например, между отцом и ма- терью, в то время как во главу угла необ- ходимо ставить не личные отношения, а эффективность деятельности по защите интересов несовершеннолетнего [9, c. 49]. Думается, что при решении данного во- проса необходимо исходить из следую- щего. Во-первых, законный представи- тель в условиях обязательного участия защитника оказывает несовершеннолет- нему не юридическую, а, скорее, мораль- но-психологическую помощь, что пред- полагает наличие между ними неких до- верительных отношений. Во-вторых, он обязан действовать в интересах несовер- шеннолетнего, о чём с очевидностью сви- детельствуют приведённые выше поло- жения ч. 4 ст. 426 УПК РФ. В-третьих, законный представитель наделён широ- ким комплексом прав, который совместно с правами, предоставляемыми защитнику, позволяет оптимальным образом гаранти- ровать защиту интересов несовершенно- летнего. В этой связи представляется, что если будет установлено наличие благопо- лучных условий жизни и воспитания несовершеннолетнего, что является со- ставным элементом предмета доказыва- ния, то право выбора законного предста- вителя должно быть предоставлено семье с учётом мнения подростка. Если же си- туация обратная, то выбор законного представителя должен оставаться в ком- петенции следователя, который собирает информацию о внутрисемейных отноше- ниях не только от заинтересованных лиц, но и от соседей, педагогов, инспекторов по делам несовершеннолетних и т.д. В этой связи полагаем, что перечень лиц, которые могут быть законными представителями несовершеннолетнего обвиняемого, подозреваемого, необходи- мо расширить, включив в него, помимо лиц, указанных в п. 12 ст. 5 УПК РФ: – иных, кроме родителей, близких род- ственников несовершеннолетнего (родных братьев и родных сестер, дедушку, бабушку); – близких лиц несовершеннолетнего, здоровье и благополучие которого дороги им, в силу сложившихся личных отношений. В соответствии с ч. 2 ст. 426 УПК РФ в досудебном производстве законный представитель обвиняемого, подозревае- мого наделяется определёнными правами: знать, в чём подозревается или обвиняет- ся несовершеннолетний; присутствовать при предъявлении обвинения; участво- вать в допросе несовершеннолетнего по- дозреваемого, обвиняемого, а также с разрешения следователя – в иных след- ственных действиях, производимых с его участием и участием защитника; знако- миться с протоколами следственных дей- ствий, в которых он принимал участие, и делать письменные замечания о правиль- ности и полноте сделанных в них записей; заявлять ходатайства и отводы, приносить жалобы на действия (бездействие) и ре- шения дознавателя, следователя, проку- рора; представлять доказательства; по окончании предварительного расследова- ния знакомиться со всеми материалами уголовного дела, выписывать из него лю- бые сведения и в любом объёме. Анализ совокупности норм уголовно- процессуального закона, регламентиру- ющих особенности производства предва- рительного расследования по уголовным делам в отношении несовершеннолетних, позволяет констатировать наличие опре- делённых сложностей в реализации неко- торых из названных прав законного пред- ставителя. Так, не вызывает сомнений обоснованность наличия права знать о сущности предъявленного несовершенно- летнему обвинения либо подозрения. Од- нако механизм его реализации законом фактически не предусмотрен. Так, в дей- ствующей редакции ч. 1 ст. 426 УПК РФ законный представитель может быть до- пущен в процесс только с момента перво- го допроса несовершеннолетнего в каче- стве подозреваемого или обвиняемого, тогда же ему и разъясняются приведён- ные выше права. Соответственно о сущ- ности подозрения или обвинения закон- ный представитель может узнать уже в ходе производства допроса, но никак не раньше. Аналогичные проблемы возни- кают и при реализации права законного представителя присутствовать при предъ- явлении обвинения, поскольку первый допрос несовершеннолетнего в качестве обвиняемого следует за процедурой предъявления обвинения, а не предше- ствует ей. Полагаем, что указанные про- тиворечия были бы сняты при изменении момента допуска законного представите- ля к участию в производстве по уголов- ному делу. На наш взгляд, таковой дол- жен быть зависим не от производства следственного действия, а от придания несовершеннолетнему процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого, что позволяет провести аналогию с до- пуском в уголовный процесс защитника при наличии у названных субъектов идентичной функции, выполняемой в разных формах, – защиты законных прав и интересов несовершеннолетнего. В этой связи предлагаем изложить ч. 1 ст. 426 УПК РФ в следующей редакции: «Закон- ные представители несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого допускают- ся к участию в уголовном деле на основа- нии постановления следователя, дознава- теля с момента вынесения постановления о привлечении несовершеннолетнего в качестве обвиняемого либо с момента наделения его статусом подозреваемого в соответствии с положениями части 1 ста- тьи 46 настоящего Кодекса. При допуске к участию в уголовном деле им разъяс- няются права, предусмотренные частью второй настоящей статьи». Возрастные особенности подозревае- мых, обвиняемых в рассматриваемых случаях требуют использования специ- альных познаний, что реализуется по- средством привлечения педагога или пси- холога к допросу несовершеннолетнего. В соответствии с п. 9 Постановления Пле- нума Верховного Суда РФ указанные ли- ца в обязательном порядке привлекаются к производству допроса несовершенно- летнего в возрасте от 14 до 16 лет, а в возрасте от 16 до 18 лет – при условии, что он страдает психическим расстрой- ством или отстаёт в психическом разви- тии [10]. Процессуальным последствием неисполнения предписания ст. 425 УПК РФ является отсутствие доказательствен- ного значения показаний, полученных у несовершеннолетнего (ч. 2 ст. 75 УПК РФ). Говоря об участии педагога и психо- лога в производстве допроса несовершен- нолетнего, нельзя обойти вниманием не- определённость процессуального статуса указанных лиц. Следуя логике законода- теля, можно предположить, что они вво- дятся в уголовный процесс в качестве специалистов и соответственно обладают всей совокупностью прав и обязанностей, предусмотренных ст. 58 УПК РФ. Однако в соответствии с ч. 5 ст. 425 УПК РФ пе- дагог и психолог наделены ограниченным количеством прав, связанных непосред- ственно с производством допроса: с раз- решения следователя, дознавателя зада- вать вопросы несовершеннолетнему по- дозреваемому, обвиняемому; по оконча- нии допроса знакомиться с протоколом допроса и делать письменные замечания о правильности и полноте сделанных в нём записей. За пределами процессуального статуса названных лиц остаются такие права специалиста, как право отказаться от участия в производстве по уголовному делу, если он не обладает соответствую- щими специальными знаниями; прино- сить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, начальника подраз- деления дознания, начальника органа до- знания, органа дознания, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права (ч. 3 ст. 58 УПК РФ). Полагаем, что процессуальное положение педагога и психолога нуждается в совершенствова- нии не только с точки зрения общей логи- ки конструирования статуса лиц, содей- ствующих производству по уголовному делу, но и с позиций наметившейся тен- денции к расширению пределов их уча- стия в производстве по уголовным делам в отношении несовершеннолетних. Такое участие носит характер пилотного проек- та и характеризуется сопровождением уголовного дела с момента его возбужде- ния и до проведения реабилитационных мероприятий [11]. В этой связи предлага- ем изложить ч. 5 ст. 425 УПК РФ в сле- дующей редакции: «Педагог и (или) пси- холог в ходе производства допроса несо- вершеннолетнего реализуют права, предусмотренные частью 3 статьи 58 настоящего Кодекса». Специфика предва- рительного расследования при вовлече- нии в судопроизводство несовершенно- летнего предполагает особый режим про- изводства следственных действий. Это касается не только несовершеннолетних обвиняемых, подозреваемых, но и потер- певших и свидетелей. Равенство прав сторон, декларируемое в качестве состав- ного элемента принципа состязательности (ч. 4 ст. 15 УПК РФ), на наш взгляд, предполагает, равенство процессуальных гарантий, предоставляемых всем несо- вершеннолетним, независимо от их фак- тического процессуального статуса. Сравнительный анализ положений ст. 191 УПК РФ и ст. 425 УПК РФ позволяет вы- делить общие гарантии прав и законных ин- тересов несовершеннолетних потерпевших, свидетелей, подозреваемых и обвиняемых при производстве допроса, а именно: – ограничение продолжительности названного следственного действия для возрастной группы от 14 до 18 лет 2 ча- сами без перерыва и общей длительно- стью в течение дня не более 4 часов; – участие педагога и психолога, кото- рое в названных выше случаях является обязательным; – наличие у законного представителя права присутствовать при производстве следственного действия с участием несо- вершеннолетнего. Вместе с тем имеются и существен- ные, на наш взгляд, отличия, которые не оправданы наличием у несовершеннолет- него статуса обвиняемого (подозреваемо- го). Так, если несовершеннолетний явля- ется потерпевшим и свидетелем, то осо- бый режим производства следственных действий распространяется не только на допрос, но и на иные вербальные дей- ствия – очную ставку, опознание и про- верку показаний. Для подозреваемого, обвиняемого речь в ст. 425 УПК РФ идёт только о производстве допроса. Кроме того, в соответствии с ч. 5 ст. 191 УПК РФ в ходе производства следственных действий с участием несовершеннолетне- го потерпевшего или свидетеля обяза- тельно применение видеозаписи или ки- носъемки, материалы которых хранятся при уголовном деле. Исключение состав- ляют случаи, когда несовершеннолетний потерпевший или свидетель либо его за- конный представитель против этого воз- ражают. Полагаем, что подобный подход законодателя позволяет суду более эф- фективно оценить допустимость резуль- татов названных следственных действий, в том числе и с позиций соблюдения прав и законных интересов несовершеннолет- него. В этой связи было бы целесообразно распространить положения ч. 5 ст. 191 УПК РФ и на производство допроса, оч- ной ставки, опознания и проверки показа- ний, проводимых с участием несовер- шеннолетнего подозреваемого, обвиняе- мого. Предлагаем скорректировать ч. 6 ст. 425 УПК РФ следующим образом: «Порядок, установленный настоящей ста- тьей, а также частью 5 статьи 191 насто- ящего Кодекса распространяется и на проведение очной ставки, опознания, проверки показаний несовершеннолетне- го обвиняемого, подозреваемого, подсу- димого». И наконец, самостоятельной проблемой производства предварительно- го расследования является применение к несовершеннолетним мер процессуально- го принуждения. Положения ст. 423 УПК РФ не содержат специальных правил, обособляющих данную категорию обви- няемых, подозреваемых, указывая лишь на тот факт, что при решении вопроса об избрании меры пресечения к несовер- шеннолетнему подозреваемому, обвиняе- мому в каждом случае должна обсуж- даться возможность отдачи его под при- смотр в порядке, предусмотренном ст. 105 УПК РФ. По мнению Г.П. Хими- чевой, это свидетельствует о том, что не всегда возможно «в должной мере учесть баланс между правами несовершеннолет- них и целями уголовного судопроизвод- ства» [12, c. 20], в качестве которых в данном случае выступают обеспечение нормального хода процесса путём пресе- чения и предотвращения дальнейшей про- тивоправной деятельности обвиняемого (подозреваемого), который может скрыться от дознания, следствия или суда, продол- жить преступную деятельность, воспрепят- ствовать производству по уголовному делу, а также обеспечение исполнения приговора или возможной выдачи лица. Избрание той или иной меры пресече- ния из обозначенного в законе перечня осуществляется лицом, ведущим произ- водство по уголовному делу (ч. 1 ст. 97 УПК РФ), при этом специального перечня мер, подлежащих применению к несо- вершеннолетним, в УПК РФ не содер- жится. Дифференцированный подход в данном случае обеспечивается наличием в ст. 99 УПК РФ обстоятельств, учитыва- емых при избрании меры пресечения, в числе которых тяжесть преступления, сведения о личности подозреваемого или обвиняемого, его возраст, состояние здо- ровья, семейное положение, род занятий и другие обстоятельства. Соответствую- щие особенности применительно к несо- вершеннолетним, естественно, связаны с возрастом, что предопределяет необхо- димость учёта уровня эмоциональной, духовной и интеллектуальной зрелости обвиняемого, подозреваемого. В учебной литературе неоднократно указывалось, что оценка названных обстоятельств осу- ществляется дознавателем, следователем исходя из имеющихся данных об эмоцио- нальном состоянии подростка, уровне его возбудимости, степени социализации, пове- денческих реакциях на оценку его поведе- ния окружающими и т.д. [13, c. 316–318]. Как показывает анализ правопримени- тельной практики, наиболее востребован- ными мерами пресечения, применяемыми в отношении несовершеннолетних, явля- ются подписка о невыезде и заключение под стражу [14]. На наш взгляд, это объ- ясняется наличием отлаженного механиз- ма реализации названных мер и формаль- ных критериев ограничения свободы под- ростка в рамках досудебного производ- ства. Так, заключение под стражу приме- няется при наличии следующих условий: – совершение несовершеннолетним тяж- кого или особо тяжкого преступления (ч. 2 ст. 108 УПК РФ), а в исключительных слу- чаях – преступления средней тяжести; – невозможность применения заклю- чения под стражу в отношении несовер- шеннолетнего, не достигшего 16 лет, по- дозреваемого или обвиняемого в совер- шении преступления средней тяжести впервые (ч. 6 ст. 88 УК РФ), а также в от- ношении лица, подозреваемого или обви- няемого в совершении преступления не- большой тяжести, которое совершено им в возрасте до 18 лет (п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 фев- раля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регулирую- щего особенности уголовной ответственно- сти и наказания несовершеннолетних»); – необходимость изменения меры пресе- чения в виде заключения под стражу на более мягкую при выявлении у подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления тяжёлого заболевания, препятствующего его содержанию под стражей и удостоверенного медицинским заключением, вынесенным по результатам медицинского освидетельство- вания (ч. 1.1 ст. 110 УПК РФ). Как уже было отмечено, специальной мерой пресечения, применяемой в отно- шении несовершеннолетних, является от- дача под присмотр либо родителям, опе- кунам, попечителям или другим заслужи- вающим доверия лицам, либо должност- ным лицам специализированного детско- го учреждения, в котором он находится. В обязанность названным лицам вменяется обеспечение надлежащего поведения подростка, который в соответствии с об- щими условиями применения мер пресе- чения не должен покидать постоянное или временное место жительства без раз- решения дознавателя, следователя или суда; обязан в назначенный срок являться по вызовам в органы уголовной юстиции; не должен препятствовать производству по уголовному делу. Определяющим при выборе меры пресечения, предусмотрен- ной ст. 105 УПК РФ, является наличие у родителей, усыновителей, опекунов, по- печителей или других заслуживающих доверия лиц реальной возможности обес- печить присмотр и надлежащее поведение подростка. Заметим, что, в отличие от иной специальной меры пресечения – наблюдения командования воинской ча- сти, отдача несовершеннолетнего под присмотр осуществляется без учёта его волеизъявления. Это представляется определённым пробелом в законе, по- скольку несовершеннолетний по различ- ным причинам может возражать против отдачи его под присмотр конкретного ли- ца, что не может не отразиться на его дальнейшем поведении, а также суще- ственным образом нивелирует воспита- тельный эффект от применения рассмат- риваемой меры. Представляется, что ст. 105 УПК РФ необходимо дополнить ч. 1.1 следующего содержания: «Избра- ние присмотра в качестве меры пресече- ния допускается с согласия несовершен- нолетнего подозреваемого, обвиняемого». Все перечисленные особенности досу- дебного производства по уголовным де- лам в отношении несовершеннолетних реализуются в условиях выделения уго- ловного дела в отношении него в отдель- ное производство при условии, что это не отразится на всесторонности и объектив- ности предварительного расследования и разрешения уголовного дела (ст. 154, 422 УПК РФ). Кроме того, законодатель предусматривает специальную форму окончания досудебного производства – вынесение постановления о прекращении уголовного преследования и возбуждении перед судом ходатайства о применении к несовершеннолетнему обвиняемому при- нудительной меры воспитательного воз- действия (ч. 1 ст. 427 УПК РФ). Она явля- ется альтернативой уголовному преследо- ванию и возможна при наличии двух условий: совершение несовершеннолет- ним преступления небольшой или сред- ней тяжести впервые, а также установле- ние в ходе расследования возможности исправления несовершеннолетнего обви- няемого без применения наказания.